Участник шоу «Маска» Стас Пьеха: «Я годы лелеял мечту, что когда-нибудь буду петь не попсу»

Представляем колонку артиста, которую он написал после участия в шоу «Маска» – о роли реалити в его жизни, мечтах о «трушной» музыке и поиске себя.

Я не фанат различных шоу, но везде, где я участвовал, контент нес просветительский характер в виде музыки. Меня всегда ведет музыка. Я не пойду туда, где не силен, и я знаю – максимально все, что умею, крутится вокруг музыки. Я всегда шел туда, где могу себя проявить, и проявить с разных сторон. Мне удалось это сделать уже четыре раза: на «Фабрике звезд», в шоу «Две звезды», «Три аккорда» и теперь на шоу «Маска»!

Хотя на «Фабрике Звезд» я еще был не особо силен, но у меня было много дури и много желания что-то делать. Изначально, когда стартанула первая «Фабрика», меня звали на кастинг, но я не пошел. Все эти годы я лелеял мечту, что когда-нибудь буду петь не попсу. У меня были разные коллективы, мы играли альтернативное музло, я писал песни. Если бы я продолжил писать другую музыку, наверное, в какой-то момент отточил бы свои умения писать и петь, придумал свой персональный стиль. Это были первые годы, у меня еще не все получалось, и возможно, вышла бы какая-то гаражная история, о которой я мечтал. Но закрутилось так, что я ушел в попсу. Блин, я не хотел, ей богу. Это вот и есть семейная дисфункция, семейное послание, что ты сопротивляешься, но встаешь на те же грабли. Это получилось через реалити-шоу. Но с другой стороны, я зарабатываю деньги, у меня любимая машина, у меня есть дом. Может быть, я на это не заработал бы, если бы играл другую музыку, а может наоборот, был бы более успешен. Черт его знает.

Но факт остается фактом – шоу дают отличный старт молодым артистам, потому что их смотрит огромное количество людей, а смотрит, потому что нужно отвлечься от своей реальности. Людям хочется яркой интересной игры, и реалити-шоу, где есть именно музыка – некий элемент искусства (в частности, это те реалити-шоу, на которых был я) – переносят в красивую историю. Там зрители находят себе персонажей, за которых болеют, там они проживают полный спектр эмоций. Это нормальная потребность: хотеть отвлечься, отдохнуть от своей жизни, от своей работы, проблем, уйти в иную, более красивую реальность. Люди требуют хлеба и зрелищ! Так было всегда, особенно в самые тяжелые времена.

Реалити-шоу, которые смотрит вся страна, еще и объединяют. Люди вместе болеют за кого-то, осуждают, переживают, плачут вместе с кем-то. Это классная история, особенно, если брать программы, которые имеют просветительский характер или содержат в себе элемент искусства.

Парадокс в том, что я участвую, но не люблю шоу. По одной простой причине – в шоу сравнивают людей. Я очень не люблю, когда меня сравнивают. С детства, потому что я должен быть классным и все. А тут, хочешь не хочешь, тебя сравнивают, в итоге выгоняют или награждают, дают первое или третье место. Любая оценочная система меня очень сильно выносит. Для себя я являюсь лучшим, я в этом уверен. Кто-то в чем-то лучше меня, кто-то поет выше, громче, использует больше милизмов, но я сам для себя лучший артист. Если бы таковым для себя не являлся – вообще этим не занимался бы.

Мой большой дебют «Фабрика звезд» – самый провальный.

Потому что я вообще не понимал, как надо петь. Когда я пришел на «Фабрику», у меня за спиной было пять лет обучения в эстрадно-джазовом, 7 лет в хоре, год в альтернативной группе, затем был фолк-рок в группе «Пелагея», опыт пения в стиле панк и полтора года занятий оперным вокалом. Вот такой винегрет. А тут «Фабрика звезд», где популярная музыка. Я пришел туда, потому что мне хотелось развития, мне хотелось идти дальше, но я не понимал, куда идти. Когда я оцениваю себя того периода, мне с одной стороны очень стыдно, потому что там я очень волнуюсь, я очень зажат, немного нелепо двигаюсь, пою не так, как хотел бы. Абсолютно сырой персонаж. Но при этом я горжусь, что даже будучи таким смог туда попасть и прожить всю эту историю, запомниться зрителю и стартануть. Несмотря на всю сырость, наверное, была во мне тогда какая-то энергия, которая давала людям понять, что я хочу двигаться вперед, что я горю. Мне не нравилось только одно: элемент бытового стриптиза – реалити. Проживание со всеми в одном периметре и постоянное нахождение под камерами – это стриптиз тотальный. Даже в туалете стояли камеры. Было желание их разбить, занавесить, чего только не было. Это нормальная реакция, потому что жить 24 часа под камерами – абсолютно нездоровая история и огромное напряжение. Сейчас бы я не выдержал, даже тогда впадал в истерические состояния. Но я понимал, что цена успеха на тот момент – принимать все условия, которые мне дали. Хуже, чем кабальный контракт на 7 лет, который я подписал перед попаданием на «Фабрику», не было ничего в моей жизни, даже инфаркт менее трагичен.

Наверное, именно «Фабрика» повлияла на то, что сейчас я всячески скрываю свою личную жизнь и оберегаю ее от посторонних, потому что после шоу я начал прятаться от всех. Меня стали узнавать на улице, у меня было внутреннее сопротивление, я чувствовал, что теряю свободу передвижения и не принадлежу сам себе. Я не мог спокойно погулять в парке, не мог сходить в магазин, меня везде узнавали, тыкали, кто-то кричал: «Эй, Стас», кто-то свистел, смеялся, как будто я экзотическая обезьянка. Естественно, после этого я закрылся.

Нахождение в реалити привело меня к мысли, что больше я никогда не пойду в подобные шоу, потому что это вообще не мое. Это параноидальная история: ты должен следить за каждым своим движение, словом. Я был максимально естественным под камерами, честно, абсолютно, такой же, как и в жизни, со всеми своими плюсами и минусами. Я видел, как люди там играли положительных героев, добрых, романтичных, а я был противоречивым товарищем. Наверное, люди играют, потому что считают, что в своем настоящем обличии, в своей истинной сущности они не получат народной любви и признания. Для того, чтобы их получить, нужно быть очень хорошим и правильным, а у меня с детства были убеждения: чтобы жить и кайфовать, нужно быть самим собой. На сцене – да, я играл роль, а в самом звездном доме была настоящая жизнь.

«Маска» в этом плане, с точки зрения самореализации, – чистейший кайф, потому что тебя никто не знает, ты можешь создавать свой образ с чистого листа. Можешь произвести на людей абсолютно новое впечатление, потому что у них нет призмы, через которую они тебя воспринимают, у них нет предубеждений и предвзятости к тебе, они видят чистый лист, и ты можешь на нем рисовать что угодно, ты можешь быть кем хочешь. «Маска» – самый интересный экспириенс на сцене, который у меня был, именно в этом аспекте. Но я нарисовал не все, что хотел. Я выбрал Неваляшку, потому что это, на мой взгляд, чистейший панк-рок и наиболее странное, эксцентричное и непонятное существо, какая-то поющая матрешка без рук и ног, в которой я хотел, грубо говоря, осуществить свои рок-н-рольные амбиции – и поскримить и погроулить, зачитать альтернативную рэпчину. Когда все это делает Неваляшка – это абсолютный когнитивный диссонанс. Но многие вещи не получилось, потому что формат шоу не подразумевал жесткой альтернативы, меня всегда просили не забывать, что шоу в том числе смотрят дети. И еще – большое количество групп не давали права шоу «Маска» на исполнение своих песен. В принципе, я ничего не загадывал. Когда я впервые увидел эту Неваляшку, понял, что есть шанс покуражиться, оттопыриться, «ПОВАЛЯТЬСЯ». Это я реализовал, я покуражился и мог бы еще.

Но это все сольно, а была одна очень сложная история – это «Две звезды». Шоу, где что бы ты ни делал, как бы ни пел, всегда есть второй человек с тобой в паре, человек другой профессии. А пели живьем! Здесь всегда фактор второго человека, которого ты никак не можешь проконтролировать. Я, например, с точки зрения вокала, всегда это делал хорошо, так, как я умею, а Маша Кожевникова не вокалистка и у нее вокально не всегда получалось то, что она задумала. Но надо сказать, что она, будучи не вокалисткой, какие-то вещи делала очень хорошо. Это было мое второе шоу, которое, во-первых, было не реалити, а, во-вторых, в сопровождении живого оркестра. Возможность петь живьем с оркестром на телевидении после фонограммной «Фабрики» – это было очень прикольно. После «Фабрики» все считали, что Пьеха чисто «фанерный» певец и петь живьем он не умеет. И на «Двух звездах» я реализовал свой главный запрос: я показал всем, что умею петь живьем и умею петь хорошо. Я горжусь тем, что сделал на этом проекте, на тот момент это было важно.

Шоу «Три аккорда» – это было попадание в десятку. Это шоу подразумевает, что ты поешь брутальную историю и раскрываешься не как какой-то там слащавый эстрадный артистишка, а как брутальный чувак, который может сделать «по-людски, чисто от души вообще». Я могу сказать, что максимально попал в десятку, потому что это моя история. Я могу петь трушно, я умею доносить то, о чем пою, и считаю, что это шоу, где мне максимально удалось реализовать задуманное. До сих пор уверен, что я его выиграл, ну честно. Потому что опять показал то, чего от меня не ждали, показал свою душу и истинную сущность.

КАЖДОЕ ШОУ ДЛЯ МЕНЯ – ЭТО ПОБЕДА НАД САМИМ СОБОЙ, АБСОЛЮТНО.

На «Фабрике звезд» я победил свой страх перед шоу и перед телевидением.

В шоу «Две звезды» я победил мнение, насколько это было возможно, что я безголосый певец, который не умеет петь живьем.

В «Трех аккордах», возможно, сломал стереотип, что я какой-то рафинированный попсовик, я показал и рок-н-ролл, и шансон.

А в «Маске» я показал, что умею не только хорошо петь, но и хорошо говорить.

Спасибо каждому этапу за такой опыт и такую возможность. Теперь пора двигаться дальше!